Этот случай стал для меня точкой невозврата. До него был долгий период, когда алкоголь перестал действовать как раньше — он буквально «проходил сквозь меня», не принося ни удовольствия, ни даже опьянения. Оставалась только ломка. В отчаянии я решил резко, насухо бросить. Не знал тогда, что для изношенного организма это может быть смертельно опасным.
Первые три дня были адом наяву: жуткая бессонница, тремор, мучительная тревога. На третье утро началось нечто, что не укладывается в рамки обычного «глюка». Из-под обоев в моей комнате послышался четкий, спокойный женский голос. В состоянии полной отрешенности я спросил: «Что тебе нужно?».
Она ответила: «Я строю мир и хочу сделать его лучше. И я пришла за тобой. Собирайся». Я, будто во сне, спросил: «Куда?». Ее ответ обжег ледяным ужасом: «В Ад».
Паника сжала горло. Я потянулся за сигаретой, чтобы хоть как-то прийти в себя, но голос резко запретил: «Нельзя. Ложись и закрой глаза». Я, парализованный страхом, подчинился. Как только я закрыл глаза, картина сменилась. Я увидел огромную птицу с головой неописуемого, искаженного существа. Она начала сыпать на меня с высоты мелкий, холодный пепел или порошок. А в это время из-под кровати кто-то женского пола начал медленно и неумолимо вылезать, тянуться ко мне…
И я провалился. Попал туда, куда меня звали. Я увидел Ад. Но это был не абстрактный ад с котлами, а персональный. Я видел свои грехи, ошибки, причиненную боль — всё материализовалось в жутких, движущихся образах. От осознания и ужаса я начал дико кричать.
Крики разбудили отца. Он вбежал в комнату, пытался меня успокоить, тряс за плечи. Но голос в моей голове тут же прошипел: «Скажи отцу уйти. Или я заберу его тоже». Охваченный единственной мыслью — спасти папу, — я начал его агрессивно выталкивать из комнаты, крича, чтобы он ушел. Испуганный отец не растерялся и вызвал скорую.
Приехала бригада. Врач хотела сделать успокоительный укол, но голос снова вступил в диалог, теперь уже угрожающе: «Не дай сделать укол. Если сделают, останешься здесь навсегда». Я снова впал в ярость, начал выгонять врачей. Им пришлось вызвать бригаду психиатров.
Психиатры, оценив состояние, приняли жесткое, но единственно верное решение. Меня связали, погрузили в машину и повезли в наркологический диспансер. Там я провел 21 день. И я бесконечно благодарен и отцу, и врачам. Позже мне сказали, что первые три дня я провел в реанимации, меня едва откачали. Без этой помощи я бы не выжил.
Вот так, ребята. Не пейте. Никогда. Резкий отказ после долгого употребления — это игра в русскую рулетку с собственным мозгом и сердцем. Мой мозг решил, что мне пора в Ад, и почти довел дело до конца.
Но что самое странное и заставляет задуматься до сих пор — те сущности, демоны или их слуги, обращались со мной… хорошо. Та девушка-голос, которая пришла меня забрать, в каком-то извращенном смысле переживала, чтобы мне не было больно. Но при этом они все прятали лица. Почему? Может, чтобы тот, кто смотрит в бездну, не увидел в ней в итоге… собственное отражение? Это уже вопросы, на которые нет простых ответов. Но факт остается: они приходят тогда, когда ты наиболее беззащитен перед самим собой.